Человек труда. На подворье Раиса Тагирова, кругом живность

Двадцать лет назад, как раз в канун Года лошади, впервые посетил я усадьбу Раиса Тагирова и написал про его вороных кобылиц. Тогда он и рассказал мне о своей задумке делать кумыс и даже показал шлакоблочный остов будущего цеха на своём огороде. Двадцать лет прошло.

Раис по-прежнему держит лошадей, правда, сейчас они в Удмуртии, и ухаживает за ними старший сын, а во дворе раисовского дома семейство коз и большое стадо гусей. Шлакоблочный остов хозяин превратил в шикарную гостевую баню с видами на Кладенную, и в планах у него уже не кумыс, а кобылье молоко для детей. Меня же впечатлило большое стадо гусей. Как?! Водоёма нет, рядом лишь сосновый бор и крутые склоны Прямушки. Но Раис показал уже готовые ямы для будущих водоёмов. Но если честно, не из-за гусей хотелось вновь рассказать о Тагирове — поражает он меня неуёмной энергией, уже за 65 перевалило, а у него планов громадьё, да и хозяйство нешуточное.

Издали, ещё на подходе, мы увидели у ворот хозяина, как только с ним заговорили, хором загоготали гуси, залаяла собака, потом заблеяли козы, только куры не кудахтали, молчали. Вот такой какофонией встречали нас с фотографом обитатели хозяйства Раиса Тагирова. А начать знакомство хотелось с коней. Увы, лишь подкова над дверью курятника указывала былую конюшню. Восемь кобылиц у Раиса сейчас в далёкой Удмуртии, и это не просто лошади, а, можно сказать, скакуны, в чём мы убедились позже, когда хозяин показал призовые кубки, завоёванные на скачках. Да и во дворе было, на что посмотреть, даже потрогать. Раис залез, как в деревне сказали бы, на повети, и начал доставать одну за другой дуги. Радости моей не было предела. Где такое ещё увидишь — целая коллекция дуг?! Лошадей-то уже не осталось в округе, на Масленицу, чтобы дочь верхом прокатили по площади, пришлось почти час выстоять в очереди. И вот они дуги — главный атрибут лошади. Согласитесь, подкова, стремена, уздечка — тоже атрибуты, однако дуга, как корона, украсит любую лошадку. Раис поясняет: «Эта расписная дуга из дуба, поп отдал, а эту с медными звёздами цыгане подарили. Эта дуга из берёзы, а эта из ветлы».

— Раис, раньше у тебя на стене была картина с конём, а над дверью шежере в рамке.

— Дочь обои клеила и всё убрала.

— Солидный кубок — «Победитель приза «имени Московского конного завода», Ижевск 26 июня 2021 года».

— Это в Ижевске мои лошади бежали, такой кубок только за первое место дают. Эту розетку на голову лошади надевают, когда она первая приходит.

— А вот ещё два кубка — «Приз «Орловские надежды», Казань 2018 год и «Приз «Белой мечты», тоже Казань, 2019 год.

— Это у меня молодняк бежал.

— Двадцать лет назад была у тебя мечта — кумыс производить. А сейчас какие планы?

— Чтобы кумыс получать, надо хороших лошадей иметь. Государство мне копейки не дало в помощь. Кумыс уже не актуален, самое главное сейчас — кобылье молоко для детского питания. В телепередаче «Конный мир» смотрел, как один германец держит лошадей на Северном Кавказе и готовит кобылье молоко для детского питания, я уже три года об этом думаю.

Четыре года мы со старшим сыном работали в Удмуртии на рыбопитомнике, а сейчас он — главный зоотехник на конезаводе, там мы и своих лошадей держим в табуне. В прошлом году их было 10, нынче 8, ожеребятся — ещё 5 штук будет. Будут жеребиться — поеду в Удмуртию — их надо караулить. Там последняя кобыла не могла разродиться, помочь надо было, меня не было, её зарезали. Два врача были, опытных, здоровущих, не могли вытащить. Надо же караулить, когда жеребиться, всякое бывает. Отец у меня говорил: «Если ты скотину заимел, за хвостом не отставай», всё время за ними надо смотреть. А когда лошадь заимел, он говорил: «Около лошади надо, как лошадь, работать».

— Хорошо сказал.

— Когда меня спрашивают, почему отец так долго прожил, я говорю: он сам мучился со скотиной и нас мучил, вот до этого и дожил. А сейчас мы же культурно хотим жить, мягко хотим, на машине. Отцу бесплатный билет давали как ветерану, а он в центр пешком ходил, весь потный приходит, я говорю: «У тебя же бесплатный проезд». Он отвечает: «Я не буду ждать 15 минут, замёрзну, лучше пешком дойду». А когда уличная торговля пошла, он предсказывал: «Они долго не проживут, я 15 минут не могу терпеть, автобус ждать, а они целый день стоят на улице». И правда, кто уличной торговлей занимался, многие умерли — постой-ка целый день на морозе.

И опять про конские атрибуты. Дуга дугой, а как Раис показал валдайский колокольчик, да как зазвенел — всё перевернулось, как в сказке. Так что дуга без колокольчика — и не дуга вовсе.

Во дворе мы про гусей говорить не стали, они такой гам подняли, что и собачий лай заглушили, не зря же говорят: гуси Рим спасли. А начался наш разговор с фотографий.

— Посмотри, что необычного на этих фотографиях? — хозяин дал мне несколько снимков, где у водоёма стайка гусей.

— У них ниже хвоста курдюки висят. Пух скатался?

— Нет, отгадывай.

— К ним корзинки прицепили, чтобы яйца высиживать на ходу?

— Они ночуют на озере в полынье, это у них ледяные наросты, а днём на берегу они оттаивают. Всего было у меня 132 гуся, сейчас остался 21, разные породы: и линды, и холмогоры, и ещё смеси.

— Их можно всю зиму держать на снегу, лишь бы полынья была?

— Да, они самые устойчивые к морозам. Гуси выдерживают сильные морозы. У них пух есть, и они ножки прячут под крылья.

— Фантастика!

— Четвёртый год гусей держим. В Удмуртии сын Азат купил 30 гусей линдовской породы, и мы их начали выращивать. Два года они хорошо несутся, на третий год от них избавляемся. Линды тем хороши, что за свой сезон несут 46 яиц. В мае я привёз сюда первую партию в полсотни гусят, потом привёз вторую партию, а сын на машине доставил инкубатор, и они стали здесь уже рождаться. За ними до месяца надо смотреть очень внимательно — вороньё летает, собаки бегают. Мы их здесь пасли, потом обратно перевезли в Удмуртию, а там тоже напасть — маленьких гусят норки ловят, душат и под воду утаскивают. Но через месяц-два гусята уже самостоятельные. В загон не загоняем, они ночуют на воде, чтобы зверьё — собаки, лисы — их не трогали. Утром выходят на берег, сушатся, греются, кушают и опять в воду уходят.

— А почему туда-сюда возите?

— В Удмутрии нет места, чтобы закрывать маленьких, только водоём, а здесь ночью мы их в предбанник закрывали. Гусаков на ночь — в конюшню, а гусынь загоняю под сарайку.

— Почему отдельно?

— Раньше у нас гусята плохо выводились, а однажды я в Орловке работал, и там мне два мужика подсказали, как надо делать. Я их спросил: «Почему у вас столько гусей выводится — по 25 штук?» Они говорят: «Мы тебе секрет расскажем. До Нового года мы держим гусаков и гусынь вместе, а после их разделяем — гусаков кормим, как на убой, а для гусынь труху берём от коров, сдабриваем маленько комбикормом и этим кормим. И яйца у таких гусынь — не болтуны, цыплята выводятся». Гусей надо отдельно кормить, чтобы гусыня тощее была, когда яйца жирные — там болтунов много. В этом и секрет. Когда я стал так делать, у меня стало получаться с гусятами. А раньше привезём гусят из деревни, бабушка давай кормить их — хлебом, пшеницей, овсом, гусыни несутся, несутся, сядут на яйца, два-три дня посидят и убегают от гнёзд, опять начинают нестись. Сейчас морозы пройдут, я соединю гусаков и гусынь.

Инкубатор рассчитан на 50 яиц. Чтобы гусята вывелись, надо яйца брать десятидневные, и только утрешние в закладку идут, тогда больший процент проклёвывания. Тридцать дней они лежат здесь, первая партия выйдет в начале апреле, в конце мая — вторая партия. Это не бизнес, а просто своя еда.

— 130 гусей — своя еда?!

— По нулям выходит почти всё, никакой выгоды нет. Зерно дорогое, комбикорм дорогой. Вот коз держу. Что, я разбогател что ли козами? Просто свои молоко, мясо. Один раз у нас получилось, что мяса своего не хватило, жена купила, меня пыталась кормить — живот полный, а душа голодная, я уже привык к своей еде. Почему отец у меня столько прожил? Потому что своя еда была. Две недели Ахмет Анварович до ста лет не дожил. Если бы мы скотину не держали, и детям это было бы не надо. А так отправляем мясо дочери в Нижневартовск, помогаем — она ипотеку платит. Они приезжают, тоже нам помогают — всё взаимно.

— Почему именно гусями-то занялся?

— Пока у меня лошадей немного, время появилось. По науке самое выгодное — разводить рыбу, на втором месте — птицу. У гусей интеллект больше, чем у уток и кур, и гусятина — не повседневная еда, а праздничная.

В загоне у Раиса насчитал семь коз разных пород. В отличие от гусиной братии, они не орали, вели себя скромненько и позволили себя сфотографировать. Но козами в нашем городе вряд ли кого удивишь, а главное удивление нас с фотографом ждало сразу за порогом раисовского дома. Как только зашли, сразу услышали разные, но дружные и звонкие голоса — так обычно груднички подзывают своих мамок. Козлиный детский сад в картонных коробках — почти десяток разноцветных козлят, как плюшевые мишки.

— У меня такая технология, — рассказывает Раис, — днём козы пасутся вместе с козлятами, на ночь их отделяю, утром дою коз. Сейчас козлят носим к козам через каждые два-три часа. А почему завёл коз? У меня мать Хабибямал вязала пуховые шали, отец привёз ей в Алькино пуховых коз из Язгиюрта, и мы начали их выращивать. Когда переехали в Усть-Катав у нас было 22 пуховые козы. Пацаном я разных кутят тащил домой, принесу с улицы, их покормить надо. А мать мне коровьего молока не даёт, тогда я коз подою и кутят покормлю. Вот так и научился коз доить, а сейчас держу их и для мяса, и для молока, и для души — для всего.

Рассказывая о хозяйстве Раиса Ахметовича Тагирова, обязательно надо сказать и о хлебосольной хозяйке Татьяне Ахуновне, которая вместе с мужем это хозяйство ведёт. И что особенно импонировало мне в этой семье, так это знание корней, память о предках. Раис и Татьяна и без шежере могли рассказать мне о нескольких поколениях своего семейного древа.

— Вот фотография моего дедушки, — показывает мне старую фотокарточку Раис. — Я — копия его, он 53 года прожил, генетика — это всё ерунда, ещё важна и еда.

— Эх, какой бравый, точно вылитый ты, одно лицо. И надпись: «Тагиров Анвар Саидельанварович. 1916 год».

— Он воевал в Первую мировую войну, там был у него друг — турок Ахмет. В такие дни воюют, стреляют друг в друга, а в пятничный намаз собирались вместе и намаз читали. И дедушка своего первого сына, моего отца, назвал в честь друга Ахметом.

— А на этой фотографии мой родной дедушка, — рассказывает Татьяна. — В 1942 году он погиб в Орловской области. В мае 2017 года я ездила на его могилу. А здесь он на фотографии с волком, ещё до войны.

— У вас два сына и дочь. Они этим интересуются, у них есть шежере?

— Обязательно будет, — говорит Раис. — Это шежере ещё отец писал, его обновить уже давно надо. Есть у меня задумка во всю стену шежере сделать и включить туда женщин. У жены даже в Венгрии корни есть, сейчас же всё можно по интернету найти. У меня всё это будет на стене, как баннер, как ковёр.

Два десятка лет назад меня в этом доме угощали вяленым конским мясом. Да-да, тем самым, какой доходил до нужной кондиции под потными войлоками у монгольских всадников. Романтика, где бы я ещё попробовал такое?! И вот я снова ем вяленую конину, а Раис делится рецептом приготовления казылыка.

— Берётся сырая конина, режется кусочками, чуть подсаливается и набивается в конские кишки. Потом их завязываем и вешаем на палку. Всё это надо делать в марте, в это время синицы улетают в лес, а то повесишь — и они склёвывают. Только в это время происходит хорошая ферментация, два месяца и всё.

А потом была реклама грибов.

— В позапрошлый год только вокруг дома я 50 вёдер собрал грибов. С каждого ведра — банка, в один день собрал 6 вёдер, мы два дня их мыли. Самые вкусные грибы — это зонтики. Они самые безвредные и пахнут курятиной. Все грибы вредные вещества из земли берут, а в зонтиках их почти нет.

И тут хозяин выбежал в сени и принёс солидный холщовый мешочек.

 — Этот мешок с собой таскаю — здесь травы. Завариваю их и пью. На зиму полный мешок набираю. Самое ценное — боярышник, но не наш, у нас мелкий, а это крупная ягода из России.

И дальше Раис начал перечислять содержимое — шиповник, ромашка, зверобой, матрюшке.., учитывая его башкирский акцент, половину названий не запомнил и спросил, что дают ему эти травы?

— Здоровье. Запомни, всё будет у нас кроме здоровья. Нам всем надо денег, а главное сейчас — не деньги, а здоровье. В магазине сейчас есть всё. А какой толк? Там хлам.

Про самое экзотическое блюдо услышал, когда уже прощались, так сказать, на посошок. Правда, хозяин поправил: «Кто коней держит, не говорит «на посошок», у нас «стременной» называется». И Раис рассказал, как он разделывает гусиную тушку: перевязывает шею, кладёт на стол и дует в отверстие сзади. Тушка слегка надувается, и её обрабатывают горячей струёй из фена. Мы посмеялись, и тут Раис достал из мешка гусиную лапку: «А это самое вкусное блюдо». «Как?!» — удивились мы. «Вычищаются гусиные кишки, потом их распаривают, обматывают лапки и варят. Пальчики оближешь!»

— Раис, ты кто по профессии — фермер, крестьянин, я не пойму? — не удержался, задал на прощание вопрос хозяину.

— Я частник. У меня только одна болезнь — лень, — смеётся Раис. — Знаешь, это такой образ жизни — скотинный, канительный, вот везде бардак, мы готовимся к чему-то, чего-то делаем. Младший сын металл собирает, так я из этого металла много старинных вещей взял, вёдрами гвозди выпрямляю, а затем сортирую. Посмотри, вокруг дома штабеля брусьев, досок. Это мы с Татьяной Ахуновной решили здесь ещё один дом построить — восьмиугольный. И я открыто всё говорю, не подлизываюсь, не прогибаюсь, но сейчас не нравится так, и нас не любят за то, что мы работящие, честные и открытые душой.